Юбилейный год — 80-летие Победы — это повод вспомнить о том, что не подлежит забвению.
Слушая его, восхищаешься этим простым русским мужиком-сибиряком. В нем все. И характер твердый: не может мириться с несправедливостью. Невероятное трудолюбие, привитое с детства. И любовь к ближнему, даже свой скромный улов он делит так, что большую часть отдает соседу-ветерану, и женщинам, которые за ним ухаживают. Икон в доме мы не увидели, но строгий пост перед Пасхой Николай Андреевич строго соблюдал. Он любил и был верен лишь одной женщине-его жене Евдокии, с которой много лет прожили душа в душу. (Ее не стало три года назад). Подняли вместе с ней троих детей на ноги.
—Я женился, как вернулся домой после войны. Как остались с ней в Камне, так и 62 года я с ней прожил. И похоронил 8 апреля 2013 года…
Седые, зачесанные назад волосы, аккуратно подстриженные борода и усы, тоже с проседью, глубоко посаженные глаза и цепкий взгляд… Суховатый высокий старик, с натруженными руками, все это вместе в воображении рисует образ такого былинного старца, умудренного жизненным опытом.
ДОРОГИ ВОЙНЫ
Еще до войны Николай закончил ремесленное училище. Когда началась Великая Отечественная, его направили на Барнаульский военный завод. Там он делал снаряды для фронта. А как подошло время Родину защищать, пошел на фронт. Николая Горбунова призвали в 1944-м, Барнаульский военкомат Железнодорожного района. Через два дня новобранцев отправили в специальный лагерь, расположенный за 12 км от Омска. Там специально для сибиряков были краткосрочные курсы минометчиков. Да только обучаться им не пришлось. Ночь переночевали в лагере, на следующий день пешим ходом дошли до Омска, где получили обмундирование.
Дали сухпаек и по вагонам.
—Человек по 40, наверное, в «телячьи» вагоны погрузили.
Тогда двуосные такие ходили: нары там двойные сделаны, печка стояла круглая. Ехали без задержки. Один раз лишь остановка была, только границу переехали,-помнит все события того времени ветеран так, словно это было вчера.
Николай Андреевич тогда встретил своего земляка. Во время остановки солдаты высыпали из вагонов. «Кто из Камня есть?», —крикнул Николай. Отозвался один.
Оказалось, что он с его кумой встречается, работал на табачном складе до войны. По второму разу едет на фронт после ранения. Все сетовал земляк: «Хоть бы мне руку оторвало или ногу». Так ему не хотелось на фронт возвращаться. Уже потом, в 1948 году, когда Николай вернулся домой, зашел к родственникам земляка справиться о его судьбе.
Оказалось, он так и не вернулся с войны. Сын его обрадовался Николаю, думал, что он добрую весть принес об отце, но увы!
Николай в составе гвардейского стрелкового полка воевал на полях сражений 4-го Украинского фронта. Началась его боевая биография в Польше.
Первый раз стрелять пришлось уже на фронте. Ему сначала предложили станковый пулемет. Поставили мишень, показали, как регулировать планку—и… огонь! Попробовал, но брать его не стал. А взял себе пулемет Дегтярева на двух сошках. Так с ним и прошагал в пехоте до конца войны.
— В вещмешке у меня всегда было 4-5 пачек патронов. Они были такие длинные, тяжелые.
От пистолета таких надо штук 10. Вот и считай, какой вес. Пачка, она 100 штук. Это не считая, что в пулемете у меня два диска по 48 патронов И всегда было. Вот такой груз таскал.
— А не страшно было?
— А как же, не то слово.
После первого боя дня три, наверное, колотило всего. А потом ничего, попривык.
Помнится еще, как надо гранату бросать — длинные такие, с белой деревянной ручкой. Вот у нас лимонки были гранаты. Те бросать-то еще опасно, потому что тебя же и убьет. У нее большой радиус поражения был. Где-то на 70-80 метров выносило.
Первое тяжелое ранение Николай получил в Чехословакии при форсировании небольшой речки. Наши войска переходили реку россыпью, нельзя было «кучковаться». Николай помнит, как перешел брод, налетела вражеская авиация и давай бомбить. Очнулся уже в госпитале. Уцелевшие товарищи вынесли его с поля боя и доставили в госпиталь.
Ребра были переломаны. Как только поправился, вновь на передовую.
—Один раз идем лесом и смотрим, опушка и там поляна метров 200 шириной, ровная.
Стали подходить, две девчонки бегут орут не по-русски. Командир говорит: «Окопаться! Без команды не стрелять!». Я смелый был, не стал окапываться. Как раз там ствол дерева такой толстый, я за ним спрятал-ся, только пулемет рядом поставил. Идут человек 60, рукава засученные. Как сравнялись, команда «Огонь!». Полминуты, и мы сразу их всех положи-ли. А нас человек 20 было.
ТАКОЙ РАЗНЫЙ «МИР»
Были у Николая и награды, полученные на фронте. Да только после госпиталя он отстал от своей части, в которой остались и его личные вещи. Это уже было после войны. Победу солдат встретил в 180 км от Праги. Большинство наших частей были направлены сразу на Дальний Восток на борьбу с японцами, Оставались военные и в Бельгии, Румынии, Чехословакии, Германии. А Николая Горбунова судьба забросила на Западную Украину, близ города Станиславе (ныне Ивано-Франковск). Три года ему пришлось еще воевать с бандеровцами. Нельзя было ходить по одному— сгинешь. Делали облавы, выходили по ночам, проводили тайные операции по обезвреживанию бандитов. Когда приехали в Украину, строили сами себе помещения для батальона.
Кругом царила разруха, все разбито. Бывало, зайдешь в деревню, а там ни одного человека в живых не осталось. Мирные украинцы хорошо относились к освободителям, с благодарностью.
Только в 1948 закончилась служба в армии. И Николай и вернулся на свою родину, в Камень-на-Оби. По «кирпичу» хлеба давали фронтовикам без очереди. А потом и эту «привилегию» отменили.
Прослышал, что в Шелаболихинском леспромхозе нет проблем с продуктами, подрядился туда работать. Там и встретил свою судьбу — Евдокию. Привез ее в Камень. Вместе начинали строить цеха на мебельной фабрике. Потом она работала на маслозаводе, он так на стройке и остался. Работал в благоустройстве бригадиром, плотником. Строили памятники, мемориал Славы, тот самый, на который он каждый год приходит в День Победы почтить память павших, поздравить с великим праздником живых.
Лада РУДЫХ. Фото Анны МЕЙКШАН.
